Black&White |
|
Добро пожаловать на ТРПГ Black&White, друг. Это авторский мир на стыке темного фэнтэзи, готического хоррора, мистики и стимпанка, этот мир, который они зовут Фернасом, уже переступил черту гибели, это – бытие после смерти, тягостное, бессмысленное, и безжалостная длань окончательного умирания надо всем. Ад, настигающий при жизни, не оставляет ни единого шанса остаться белым, нетронутым, чистым; каждый герой – отрицателен, каждый поступок – зло, все помыслы черны, но не осуждай их: и после конца света никто не хотел подыхать. |
Земля без надежды Властители, герои и крысы Фернаса Земли • Народы • История • Карта Магия, механика и хаос Анкеты Написать администратору • Гостевая Партнерство • Рекламный раздел |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Black&White » Хранилище важных записей » Принеси ему то, что он хочет
Принеси ему то, что он хочет
Где у стен есть уши, там у бездны глаз.
Лемора не просто хочет поговорить с Итре, она хочет заполучить демона как инструмент против его сородича, носящего королевский титул. Но чем заплатить за союз твари, которая не желает, казалось бы, ничего того, что есть в этом мире?
Виретт, ноябрь 516 года пророчества Гертана.
С утра шел дождь. Сыпал и сыпал, и замерзал в воздухе, все не мог остановиться, одевая Виретт в ломкую ледяную одежду, весь город в белом мареве, шуршащем под ногами, хрустящем под копытами коней. Он коснулся ладонью мерно движущейся лошадиной шеи – сквозь промокшую перчатку ощущается только холод и дрожь, когда внутри в такт осторожному шагу перекатываются рычаги и сокращаются тяги. И куда, спрашивается, он едет а, главное, зачем? Чего ждет от туманной записки Чумной Леди, такой же беспринципной интриганки, как и все ее мерзкие сородичи? Итре едва слышно вздохнул; чего-то, да ждал и со странным чувством сжал кулак, словно хотел избавиться от ощущения, родившегося в тот момент, когда записка горела в его руке, просыпалась сквозь пальцы ломким пеплом. Минутная слабость, сомнение, колебание. Измена это или просто клочок бумаги, занявшийся от поднесенной свечи – кто знает, уже шестьсот лет некому предсказывать будущее, а город все уходит под лед, и вода пропитала меховую опушку капюшона, стекает по лицу. Лотта кричит на кого-то впереди, придерживая своего коня, и замахивается плетью... И ее крик, и свист рассекаемого воздуха, и плач сливаются в неразборчивый визг. Итре проехал мимо, не обернувшись; у него нет глаз, чтобы видеть плеть, и руку, ее держащую, и женщину, от удара упавшую на колени в ледяную жижу, что затопляет брусчатку. Он даже не знает, красивая Лотта или нет.
Демон, что ехал узкими улицами, медленно пустеющими под ударами злого зимнего дождя, был слеп. Одной бездне известно, каким чутьем он вел своего коня, который с терпением и равнодушием механизма расталкивал грудью сующихся под ноги прохожих; Лотта пристроилась сзади, молчала, но Итре чуял на себе ее взгляд до тех пор, пока не остановился у массивных ворот, ведущих во двор дома, большого даже по меркам Виретта. Он долго учил ее не задавать лишних вопросов и все же выучил. Девчонка соскочила на землю и глухо чем-то постучала.
- Итредес из свиты его величества желает встретиться с леди истинным магом.
Демон молча спрыгнул в ледяную кашу и сам провел коня через ворота.
- Останься здесь. – Вполголоса приказал он, не дав своей спутнице пройти под крышу. Не хотел, чтобы она говорила со слугами Леморы; мало кто из них сунется в такую погоду наружу из одного лишь любопытства.
И кто-то подошел ближе, кто-то из бастардов, это демон учуял сразу, не оборачиваясь и даже не шевелясь, потянулся к нему, коснулся и достал – Альхе Зарм, ее дар – Detinuimus, Управление по общей классификации, около тридцати лет, чем-то расстроена... оказывается, вот какая у Леморы фамилия, тогда не стоит удивляться, что она ею не пользуется. Лемора Зарм звучит как имя гувернантки в семье поиздержавшихся аристократов с дурным вкусом.
- Вы... – Альхе осеклась, когда Итре повернулся к ней лицом и вежливо изобразил ожидание, желая услышать, как это отродье станет выяснять, видит ли он ее, - Я проведу вас к леди Леморе.
- Забери, он вымок.
Бесцеремонно сунув ей в руки обшитую бархатом груду сырого рысьего меха, он ощутил как обида усилилась; ей не по рангу встречать сомнительных гостей у порога, тем более, из Эмдах Гара, слуг их непримиримого, заклятого партнера по давней и бессмысленной вражде, в которой никто никому ничего не сделает. Вот же убогий суррогат, и обеим сторонам можно только сочувствовать.
- Иди вперед, - Смягчился, наконец, Итре, - Я зрячее всех вас, вместе взятых, девочка.
По дороге к покоям Леморы, к вящему стыду, он в какой-то момент утратил чувство пути, просто шел следом, запутавшись в поворотах незнакомого дома, прежде, чем Альхе постучалась и, впустив его в просторную комнату, закрыла дверь и ушла. Неловкое чувство... он тянулся и не мог отыскать, где находится существо, которое, он знал, находилось рядом. Но зашуршали юбки, скрипнул корсет и Лемора выдала себя – голосом. Сколько же в ее теле осталось неизменившейся плоти, в таком случае?
- Не думала, что ты все же придешь... спасибо. – Она подошла ближе, и в голосе не нашлось н вызова, ни привычной твердости, какую он помнил во все прошлые встречи, когда она говорила с Королем-Демоном, выплевывая слова чуть ли не сквозь зубы. Пальцы, затянутые в тесные перчатки, такие же холодные, как шея механической лошади, коснулись его руки и прикосновение было неожиданным, - Тебе непривычно у меня, пойдем. Сядь. Наверное, ты замерз? Снаружи сегодня холодно...
- Я не знаю холода. – Чуть резче, чем следовало, ответил Итре, - Скажи, зачем я здесь?
Размытым черным утесом Ана Шуфт, в молочно-призрачном тумане, сотканном непогодой, парил между небом и землей, словно фантасмагория. Звуки города сюда не проникали и в стенах самого замка царило безмолвие: леди Лемора с утра вела себя немного нервно, поэтому дети Темной Маски и ее челядь старались производить как можно меньше шума, дабы ненароком не навлечь на себя хозяйского гнева.
Магесса не выходила из своих покоев. Изредка она отдавала приказы, касательно хозяйства, но делала это так раздраженно, что обитатели замка покорные, безгласные, шмыгали по дому подобно бесплотным теням.
Уже несколько часов она сидела в кресле с высокой спинкой и скользила незрячим взглядом по обитым темно-лиловым бархатом стенам и предметам обстановки, роскошной, но вместе с тем без лишней вычурности. Комната освещалась десятками свечей причудливой формы и парой светящихся сфер, помещенных в ажурные подставки из кованного железа. Света хватало для чтения или рукоделия, но его было не достаточно, чтобы оставить покои без затемненных углов, в которых таились колеблющиеся тени странных существ, порожденных магией их Владычицы.
Неожиданно все изменилось: желто - оранжевый свет маятником качнулся туда-сюда, тени, заполошенно метнулись в сторону хозяйки и снова спрятались, а Лемора, утратив недвижимость, резко поднялась. Тяжелая дверь повернулась на петлях и отворилась.
Найденыш. Ничтожество, волею случая поднятое со дна человеческого социума и вознесенное на вершину Олимпа, по прихоти Властелина. Не будь этого странного каприза гвахэре, Лемора не имела бы понятия о существовании особи, одной из тех, что населяет Виретт и, которую никто из высших просто не замечает. Теперь же приходиться его приглашать и говорить, как с равным. Она даже заставила себя быть приветливой и коснулась его руки вложив в этот жест двусмысленный подтекст. Поймет ли Итре?
"Не думала, что ты все же придешь". Как бы не так: Лемора ни секунды не сомневалась, что найденыш, получив записку, явится тотчас. Каким порывом он будет при этом движим, ее не заботило, главное - проигнорировать зов Леморы значило просто дать ей возможность найти другие способы организовать встречу.
"Спасибо..." Слово расцарапало бы до крови гортань Леморы, если бы только она у нее была. Никто и никогда не слышал благодарности из уст Черной Маски: за выполнение приказов не благодарят, услуги оплачиваются деньгами или ответными услугами, признательность за подарки в их обществе выражается в другой форме. Но спектакль, который задумала Владычица Теней, предполагал роль, отыграв которую можно добиться желаемого.
- И все же, присядь, - произнесла Лемора, не то приказывая, не то выражая настоятельную просьбу. Понять было сложно, ее голос опустился до едва слышного шепота и был лишен тембральной окраски. - Только слугам не позволяется сидеть в присутствии хозяев... а ты сегодня мой гость, Итре.
Отлично: немного высокомерия смешанного с капелькой презрительности и приправленное малой толикой вежливости, понравиться ли ему предложенный коктейль?
Магесса вернулась к креслу, из которого поднялась за минуту до этого и села, аккуратно расправив тяжелые складки одеяния. Едва заметный жест пальцами и две темные субстанции, прячущиеся в углах, метнулись через пространство комнаты и просочились сквозь стену наружу, словно струйки дыма вытянутые сквозняком. Несколько секунд Лемора всматривалась в его лицо, бесцветное и бесстрастное, как душа мертвеца. Он лишен зрения, но все-таки видит. Что за картины, наслаиваясь и перемешиваясь, возникают в его голове, когда он слышит ее голос? Каким представляется ему окружающий мир? Понимает ли он свое место в сложной структуре общества, куда так нечаянно забросила его судьба? А если понимает, тяготится ли этим?
Отворилась дверь, в комнату с подносом в руках вошел белокурый, белокожий, светлоглазый, как альбинос юноша, один из бастардов. Подчиняясь, приказу своей матери-госпожи, он поставил поднос на столик и немедленно удалился, так и не произнеся ни слова и даже не посмотрев в сторону гостя.
- Что ты будешь пить? - поинтересовался у Итредеса голос, который мог бы принадлежать прокуренному докеру. - Здесь есть самые изысканные напитки и пойло, каким побрезгает и свинья. У нашей знати столь извращенные вкусы, что для хозяйки принимать гостей, не зная их пристрастий, становиться настоящим кошмаром. Впрочем, навряд ли ты меня понимаешь. Тебе ведь не знакомо, что значит быть хозяином, твой удел - служить игрушкой в руках гвахэре. Не так ли?
Под маской, скрывающей лицо Леморы, родилась кривая ухмылка. Партия, в которой черный ферзь сделал первый ход, началась.
Отредактировано Lemora (2015-01-08 16:29:19)
Не собираясь спорить с настойчивым приглашением, Итре прошел через комнату и сел, молчал какое-то время, сцепив пальцы в замок; за несколько секунд любопытный демон успел прочесть это новое для себя место, обшарил зал торопливым чутьем, но едва ли он что-то искал, это был сорочий праздный интерес, подобный тому, какой девицы проявляют к украшениям из олова и пестрых стекляшек в корзине уличного лоточника. Он знал, кто был здесь вчера, и знал, о чем шептались служанки, обметавшие пыль с пугающего их чучела в углу, знал, как звали слугу, что принес сюда светильники в стальных клетках, и, разумеется, он почуял, что Лемору с самого утра беспокоила эта встреча, но все это, целая гремящая бездна знаний, затянула на несколько секунд с головой. Отступила. Вместо цветных стекол щебня полные ладони – все пустое, все бесполезное. Воздух струится и дрожит – после холода снаружи он отчетливо чувствует, сколько здесь свечей, по жаркому теплу с едва заметным запахом плавленого воска, какой пропитывает весь Виретт с наступлением зимы.
Итре пошевелился, опершись на спинку кресла, снова замер, как статуя, не глядя в лицо собеседнице, даже не делая попыток повернуть голову на голос; ее взгляд был похож на ее прикосновение – холодный и напористый, только слова другие, звучат в неестественной тишине ее покоев, повисают в воздухе, словно требовательные боги, клянчащие жертвы. Сладкое, липкое, тянется, тянется и не остановить поток, и каждое слово будет означать не то, что должно, и каждая фраза станет изгибаться, приобретая несколько смыслов, переплетенных, как тела совокупляющихся змей. Истинные маги любят, когда так, это игра, но их игра, не его. Лемора развлекается вовсю, и ее голос переливается, поет и режет, и смыслы слов праздно сыплются, как дождь, выстилают время минута за минутой. Напрасно.
- Достаточно будет простой воды. – Демон, наконец, разомкнул губы, снизошел, чтобы удивить. Он не любил ощущение опьянения, ему не нравился вкус вин, пустой, сухой, уносящий на тоскливые пустоши виноградников, через которые медленно и нескончаемо бредут люди с корзинами. Знает ли она, кого позвала в свой дом? Нет же, что она может знать о том, как можно видеть – не глазами, как можно читать в предметах так, как это доступно существам проницательным, мудрым... и самодовольным. Даже год из года наблюдая, как другой демон утешает себя пирами, на которых подают человеческую плоть, не поймет причин. Тот, другой демон, он играет с ними и знает правила, и им кажется, что все это только часть игры, все, что он делает. Но кругом одна ложь, и не найдется той руки, что дерзнет смахнуть паутину с лиц.
- Не мне роптать на судьбу. – Неопределенно заметил Итре, но допустил чуть снисхождения – не взяться же ей объяснять, что подобные колкие намеки не находят цели, попросту не поймет, что за его неподвижным лицом стоит такой же равнодушие, потрясающая, немыслимая тождественность внешнего и внутреннего, - Я здесь, чтобы говорить о моем хозяине? Леди, что вы знаете о нас?
Лемора наблюдала за тем как демон, безошибочно ориентируясь в пространстве, занял одно из кресел: вовсе не то, что стояло к нему ближе. Случайный выбор или осознанное желание сохранить дистанцию? Возможно, найденыш поступил так по привычке - годы служения гвахэре приучили его знать свое место.
Внешне он держался равнодушно, на грани безразличия, но Лемора следила не за ним, а за его тенью. Именно тени всегда выдавали истинные чувства своих хозяев: в случае с Итре, тень лужицей растеклась под креслом, занятое демоном и четко сохраняла границы, ее края не вибрировали, масса не изменяла ни плотности ни окраски, а главное, она не испускала сигналов, которые свидетельствовали бы о том, что безмятежность найденыша напускная.
- Воду пьют плебеи, - заметила магесса и поднялась на ноги. Прошуршав по ковру полами накидки, напоминающей просторный плащ с глубоким капюшоном, она направилась вглубь комнаты, туда где в одной из ниш стоял, накрытый темно-бордовой тканью столик, а на нем - серебряный кувшин и два высоких бокала из того же металла, богато украшенных изящнейшей резьбой. - Я угощу тебя своим любимым напитком, Итредес. Он легкий, словно предрассветная дымка и нежный, как прикосновение любимой женщины. Но вместе с тем, вкус его многогранен, он наполнен энергией и, пригубив каплю, ты почувствуешь как внутри рождается восторг и уверенность в собственном могуществе.
Приподняв кувшин, Лемора неторопливо, будто священнодействуя, налила в каждый бокал густой, как смола, жидкости черничного цвета. Затем, осторожно, словно боясь расплескать драгоценный напиток, она пересекла комнату в обратном направлении и протянула один из бокалов своему гостю.
- Пей, не бойся, в мои планы не входит напоить тебя какой-нибудь отравой, это просто хорошее вино. - Несмотря на пояснение, сама магесса не спешила сделать глоток. Ее цепкий взгляд вглядывался в незрячие глаза демона: рискнет или спасует? - Ты спросил, что мне известно о вас. Я задам тебе тот же вопрос, найденыш гвахэре, что ты сам о себе знаешь? - Неожиданно одним неуловимым движением Лемора оказалась за спинкой кресла, которое занимал Итре и, склонившись к плечу, обласкала его ухо интимным шепотком: - Кто ты, откуда, и наконец, какой ты? Роптать на судьбу - удел неудачников, Итредес, а ты измени эту суку, сломай, подомни под себя. Я предлагаю тебе шанс обрести свободу и власть. Власть над миром Фернаса.
Тонкая ладонь, затянутая в бархатную перчатку легла на руку демона и чуть-чуть подтолкнула кверху: - Пей!
Отредактировано Lemora (2015-01-10 00:35:51)
А он и не боялся отравы, она не причинила бы ему вреда; он пил, почти не ощущая вкуса, не слыша его, пил жесткость колючих лоз в руках, что собрали виноград, теплый ветер на склонах гор и тусклое тепло незримого солнца, пил тьму твердой ссохшейся почвы, в которую вонзались корни и тьму погребов, где зрело годами вино, и тоска однообразных дней сквозила в каждой капле. Земля неприглядна и пустынна, земное вино только туманит разум. Если бы там был яд, у Итре хотя бы родился интерес, желание выяснить – почему и за что, но нет. Пусто. И он только усмехался про себя ее словам. Кровь плебеев, что пропитывала песок арены и кровь истинного мага, окропившая его, неразличимы.* Все стали землей; кто знает, может быть, через сколько-нибудь лет из этой земли выстрелят новые лозы и чья-то рука поднесет ему то вино в серебряной чаше.
Размышляя, демон не обратил внимания, как его собеседница оказалась позади – ее отчего-то тяжело было вычуивать в пустоте зала, словно Лемора и впрямь стала безгласым призраком, видимостью человека, полой пустотой внутри футляра одежды. Но ее касание материально, и, пусть он даже не ощутил дыхания под маской, раздавшийся голос слишком близко заставил чуть отстраниться. Да, он мог ответить, какой он. Он мог бы и показать, и тяжелое кресло отлетело бы в сторону, словно легкая ширма, и свечной душный полумрак взрезала бы оскорбительная немыслимая белизна его истинного обличья, и вот тогда бы, приблизив к магессе свою двуликую зрячую морду, он бы и услышал ее дыхание, но... Но все это пустое. Имитация, видимость. У него даже гнева нет, чтобы хоть как-нибудь ответить на оскорбительный для него вопрос.
- Скажи, что ты видишь?
Он не знал, как выглядит его визави, слышал только тихий скрежет и шорох жесткой шкуры, покрывавшей тело Короля-Демона, точно доспех, чувствовал жар тела, чувствовал его взгляд, обладающий властью видеть истинную суть вещей, и под этим взглядом что-то болезненно сжималось, трепетом и затаенным страхом, но Итре боялся не сородича, а того знания, которое он мог дать.
- Останки. Руины. Отжившее, иссякшее, умершее, разбитое, прекратившееся. – Голос его безразличен, он перебирал слова известных ему языков, словно пробовал каждое на вкус, пытаясь найти нужное и единственно верное, - Мне неведомо, чем ты был; глядя на камни, разве могу я судить о высоте стены, что была сложена из них?
И даже в воспоминании о давнем дне, когда ушла последняя надежда узнать себя, безразличие жило внутри и снаружи, некая тупая неподъемная уверенность в том, что когда-нибудь, когда настанет срок, явным и кристально прозрачным станет то, что ныне забыто и утрачено. И до той поры Итре не любил разговоры о себе, он не знал ответа на вопросы, подобные тому, что сейчас задала Лемора.
- Что же я стану делать со свободой и с властью? – Итре не обернулся, все так же сидел, чуть опустив голову, вертел в руках чашу с вином, кончиками пальцев слушал, как оно переливается внутри стенок сосуда, вздохнул: - У меня из рук вон скверно выходит играть в эти игры, леди. Намеки, недоговоренность... скажите уже прямо. Я не шпион, чтобы доносить на вас и вмешиваться в ваши с ним дела.
_____________________
* Итре вспоминает события 515 г. пророчества Гертана. Была предсказана смерть истинного мага, почти все были уверены, что от скверного состояния здоровья умрет Ханнем Тайваль, но им стал лорд Акос – разгневанный убийством своего советника, Король-Демон во время посещения Арены Приалес вызвал Акоса на дуэль и зарубил в схватке на мечах. Предыдущий случай гибели истинного мага был более 50 лет назад.
Она видела, что ее вопросы пробились к его сознанию, куда-то очень глубоко, видимо туда, где прятались воспоминания: похороненные за ненадобностью или вытравленные волей другого демона. Демона более могущественного, чем он, чем она, чем все маги Фернаса. Мага, которого Лемора страстно ненавидела именно из-за его силы. Неограниченной - да, но неодолимой ли?
Черная Маска жила так долго, что сумела понять, ничего абсолютно несокрушимого нет. Человеческую жизнь, физические законы, Время - можно изменить все. И даже против самой сильной магии однажды найдется кто-то посильней или поискусней. Так почему бы этим кем-то не стать Леморе?
Мысль о свержении Короля-Демона давно вынашивалась Владычицей Теней, взвинчивая днем и лишая покоя ночью. Но единственным итогом этих размышлений стала уверенность, что осуществить задуманное удастся только при помощи пособника. Вот для чего найденыш был приглашен сегодня в Ана Шуфт. И то обстоятельство, что он говорит о власти, как о каком-то пустяке, не понимая ее ценности, играло на руку коварной Леморе.
Магесса выпрямилась. Несколько мгновений она стояла неподвижно, глядя сверху вниз на демона, который вертел в пальцах бокал и кажется, откровенно скучал, едва сдерживая зевоту.
- Ты не знаешь, что такое свобода и власть, найденыш, потому, что у тебя их нет и никогда не было. Тебе позволено жить в Эмдах Гаре, пользоваться экипажем и иметь в услужении глупую девчонку. Но по сути, для гвахэре ты такая же Лотта, игрушка и ничтожество...
Речь Леморы вдруг прервалась на полуслове: вернулись две тени, которых она незадолго до этого отсылала с поручением. Обе на секунду прильнули к юбке своей владычицы, как истосковавшиеся по материнской ласке дети и шмыгнули в привычный сумрак. В руке Леморы остался переданный ими предмет, похожий на книгу.
Магесса обошла кресло и встала напротив демона, так близко, что складки ее одежды накрыли его ноги до самых коленей. Одним затяжным глотком она выпила содержимое своего бокала и выпустила из пальцев, но прежде чем пустой сосуд коснулся пола, его подхватила тень Итре.
- Пойдем, я покажу тебе кое-что интересное, - произнес нежный голос, каким девушки кокетничают с кавалерами. - Думаю, это поможет тебе многое понять.
И даже не потрудившись убедиться в том, идет ли гость следом, Лемора направилась вглубь комнаты. Там пологим винтом куда-то вверх уходила лестница.
Итре промолчал по поводу игрушки и ничтожества; Лемора, видимо, просто пыталась его разозлить, по привычке, по инерции используя те же приемы, с помощью которых она вертела своим окружением, союзниками и слугами. Сильные мира сего нередко заблуждаются в своей уверенности относительно используемых методов, и демон не даже не думал указать ей на ее ошибки. Мир вокруг вместе со всем его несовершенством, неточностями и пороками виделся ему законченным полотном в котором нечего исправлять и незачем.
Потому что все станет прахом.
Потому что вечность страшное слово.
И потому что ему все равно. Равнодушие – сухой ветер, оно пожирает и колосья, и камни, порождая океаны бесплодного песка. Плевал он на чужие заблуждения, на все это вшивое копошение, которое неизбежно закончится само собой, схлопнется, разрушится и станет песком, упадет сквозь пальцы. Тусклый интерес к шороху, подхваченному чутким слухом, отчего-то принес тягостное предчувствие. Этот предмет, которого не было и который появился, он что-то значит. Итре встал с места, но задержался, пытаясь дотянуться и выяснить, что это такое у магессы в руках, и так и не сумел понять, как она это использует, не смог и ощутил нечто, в самом деле похожее на раздражение. Впереди была ловушка. Время вокруг него текло иначе, его сознание помещалось вне его, и демон видел отчетливо, что там, впереди, будет что-то, что он, скорее всего, не сумеет преодолеть, некое место или условие, которым можно удержать даже неуловимую тварь вроде него. И любой бы отступился. Любой бы остановил Лемору, схватил за тонкую руку и принудил бы к ответу. Любой, кому известна осторожность или страх, или страсть побеждать, значит, не он. Свойство видеть будущее, на самом деле, странная вещь. Замыкаясь само на себе, подобно мировому змею, что пожирает собственный хвост и вырастает вновь, это знание ни от чего не избавит и никого не спасет. Это знание знания, изменяющее мир, оно рассыплется неопределенностью, если вдруг будет хоть самая малая возможность что-то загодя исправить. И демон пойдет туда, за шелестом ткани и шорохом шагов, только сунется в западню не с обреченностью идущего на плаху, а с надеждой ощутить хоть что-нибудь в своей пустыне безразличия. Он хочет быть обманутым, хочет быть пойманным, хочет получить цель и устремление... ступени ложатся под ноги, изгибаясь вправо.
Удиви меня.
Ступенька за ступенькой поднималась Лемора вверх по лестнице. Выпитое залпом драгоценное вино наполняло магессу необыкновенной легкостью и вместе с тем рождало могучие чувства злобы и жажды крови. Ей хотелось причинить боль найденышу, слышать как он кричит и корчиться в муках, а самой наслаждаться его страданиями. Вид истерзанной, истекающей кровью плоти, разверстые в крике рты и глаза, побелевшие от нестерпимых мучений, приводили Чумную Леди в состояние близкое к экстазу. Не имея возможности получать удовольствие от плотских утех, она находила им замену, казня и истязая других. И сейчас Лемора едва сдерживалась, чтобы не наброситься на Итре прямо здесь, на лестнице.
Ступеньки привели их в две смежные комнаты, расположенные над покоями хозяйки замка. Та, в которой они оказались, поражала размерами и походила на главный зал какого-нибудь небольшого собора. Высокий потолок оканчивался прозрачным куполом и сквозь него в комнату проникали лучи солнца, либо свет ночных светил. Впрочем, днем Лемора сюда не заходила, сумрак и тьму она любила больше. Схожесть с храмом усиливалась еще и благодаря невероятному количеству свечей самых разных форм и размеров. Они здесь были буквально повсюду: на комодах и сундуках, в стеновых нишах и в высоких шандалах на столе, на прикроватной тумбе и подлокотниках кресел. Даже на полу из свечей были составлены какие-то замысловатые рисунки-мозаики, разглядывание которых приводило к головокружению и рождало иллюзии.
Лемора пересекла комнату, не задев ни одну из них и подвела своего гостя к маленькой двери, спрятанной за тяжелой портьерой. Здесь она остановилась и повернулась к Итре. Сквозь прорези маски, если бы только он мог видеть, возбужденно поблескивали ее зрачки.
- Тебя ждет сюрприз, возможно самый лучший их тех, какие тебе доводилось получать. - Смех магессы прозвучал, как хохот шлюхи, промышляющей в дешевом кабаке, визгливо и вульгарно. Отведя одной рукой полог гардины, Лемора толкнула дверцу. Потянуло холодом и языки кромешной темноты, словно черные змеи стали выползать наружу. - Испытай себя, найденыш. Это будет забавно.
Она шагнула во тьму первой, словно показывая, что ему опасаться нечего. Вопреки ожиданиям, комната оказалась гораздо меньше первой и вполне обитаемой, и хотя она ничем не освещалась, Лемора не нуждалась в зрении, чтобы передвигаться достаточно свободно. Из мебели здесь было только одно полукресло, небольшой круглый стол, похожий на журнальный и узкая низкая кушетка, обитая черным бархатом. Зато по всему полу были разбросаны подушки, наподобие тех, какими в восточных домах пользуются вместо стульев. Ни окон, ни других дверей здесь не было, и тем не менее, казалось, что по комнате гуляет холодный ветер и истошно подвывают сквозняки. А еще эта странная черная комната рождала ощущение необъяснимого отчаяния и безысходности, словно здесь лежал кто-то смертельно больной.
Отредактировано Lemora (2015-01-15 22:35:23)
Он шел со странной покорностью, предчувствуя, что произойдет, зная наверняка и все равно шел, но кто погрузится в мутный сумрак мыслей демона? Кто вынырнет оттуда, добыв сокровенное знание? Его мотивы странны и не поддаются человеческой логике, но едва ли Лемора думала о том, что в действительности за существо явилось в ее дом и почему оно не сопротивляясь, не возражая, идет за ней, почему оно хочет, чтобы у нее получилось задуманное.
Образы истязаемой плоти тянулись за магессой, как шлейф смрада, и Итре с интересом изучал их, невольно задумавшись, а не вредит ли рассудку истинных магов столь долгая жизнь. Пожалуй, им не следует давать жить слишком долго; они слишком многое успевают о себе возомнить. Демону подчас нелегко вынести груз прожитых веков, что говорить о смертном, эта ноша не должна перепадать тем, кто живет на земле, им мучительные необратимые перемены истории, они цепляются за прошлое, они слишком хрупки... он погрузился в холод вслед за ней. Это и есть западня?
Подняв руку, Итре, словно не веря, повел перед собой, как будто искал стену и не мог ее найти, обернулся излишне поспешно, чтобы можно было подумать, что он по-прежнему спокоен.
- Ты привела меня в несуществующее место... что ж, я знаю о таких, уловки древних жителей этого мира, их наследство. – Хрипло пробормотал он, - Считай, схватила пса за уши, но что теперь? Мы оба здесь и ключ, я знаю, у тебя в руках.
Он повернулся к ней лицом, на шорох платья и мягкий звук шагов, ждал, но без трепета, с холодным вниманием обманутого хищника. Тогда он еще мог обернуться, мог разрешить все быстро и некрасиво, когтями выцарапать себе свободу, но не стал этого делать. Демона нельзя удержать силой, только хитростью, шелком, что вопьется в мягкое горло и остановит. Недосказанность, интрига – если сейчас он оборвет представление, то никогда уже не узнает, в чем заключалась соль и Лемора знает, что он этого не сделает, не может не знать, и пользуется своей хрупкой неуязвимостью, дразнит, смеется над ним.
- Что ты хочешь мне предложить теперь? Или думаешь, что я твой пленник? – Не обращая внимания на собеседницу, Итре присел на корточки и коснулся пальцами пола, прислушался к своим ощущениям, словно пытался понять, что это такое перед ним.
Пока демон "ощупывал" пространство, в которое она его завлекла, Лемора, вся превратилась в сжатую пружину, словно охотничья собака, готовая к погоне за подранком. Ей не терпелось впиться зубами в горло найденыша, раздирать кожу и мышцы, захлебываясь кровью и давясь мягкой податливой плотью. Но он спокоен. Не мечется в поисках выхода. Не кричит и не молит о пощаде. Черная Маска понимала, что Итре принял ее игру и, подчиняясь ее правилам, тем самым бросает ей вызов. Не глуп. Отважен. Или, просто, безразличен?
Он опустился на корточки, а Лемора приблизившись вплотную, мягко, почти нежно, положила ладонь свободной руки ему на шею. Тонкие, холодные пальцы поглаживали горло, касались подбородка, ласкали ключицы, двигаясь в одном ритме со словами:
- Я могу дать тебе все. Понимаешь ли ты значение этого слова, найденыш? Все - это неограниченная власть. Жизнь без запретов. Вседозволенность. - Лемора наклонилась к плечу Итредеса и зашептала ему в ухо, как будто хотела, чтобы ни одно слово не пропало даром: - Ты скажешь, что не нуждаешься ни в пище, ни в воде. Ты будешь уверять, что не испытываешь ни боли, ни наслаждения. Посмеешься над чувствами и желаниями, которые я тебе предлагаю. Возможно это так. И все-таки есть кое-что, без чего не обойтись даже тебе. О чем я говорю, найденыш, знаешь?
Изящная кисть в бархатной перчатке вдруг исчезла с шеи демона и в два стремительных шага, Лемора очутилась в проеме раскрытой двери, но за порогом комнаты. Предмет, похожий на книгу, действительно оказался ключом к сосуду Эксперо и по велению Черной Маски превратил комнату, где находился Итредес в надежную тюрьму, из которой не было выхода.
Стоило Леморе произвести необходимые манипуляции, как мрак, словно сотканное из черных невидимых нитей покрывало обрушилось на демона. Намертво сковало члены, облепило, мокрой глиной лицо и тысячи канатов, как гигантские удавы стиснули его грудную клетку, выдавливая воздух из легких и лишая возможности дышать.
Лемора замерла на границе между узилищем Итре и его свободой, а глаза магессы в прорезях маски завороженно следили за каждым его движением.
Отредактировано Lemora (2015-01-21 00:00:33)
Итре без всякого движения принял странную ласку, замер под рукой Леморы, точно настороженный зверь, терпеливо ожидая, во что все это выльется. Уйдет? Конечно уйдет, но пока он слушал ее и пытался ощутить хоть что-то, но внутри стыло безразличие. Он и впрямь не видел разницы меж свободой и неволей, ему было все едино – всевластие и вечное рабство, ибо свобода – это всегда для чего-то, а у него давно уже не было никакой цели.
- Я демон. – Тихо, даже с какой-то тоской от непонимания произнес он в ответ, - У меня уже есть все, но я ничего не хочу...
Уйдет? Ушла. Одетые в бархат бесплотные пальцы соскользнули с его кожи, оставив неприятное ощущение, словно мокрый след, холодеющий на воздухе, и какая-то часть его хотела ринуться следом, догнать, но сам Итре зачарованно глядел внутрь себя и все пытался отыскать, что же это там, то, без чего он не обойдется.
- Свобода? – Предположил он вслух, понимая, что его предположение наивно и необдуманно, обернулся было, чтобы подойти и попробовать на вкус барьер сосуда, проверить свою силу, достанет ли ее, чтобы разрушить изобретение древних, но со всех сторон навалились незримые путы. Долгое, бесконечное мгновение агонии. Пойманный, распятый в пустоте, вперившийся во мрак незрячими глазами – он взвыл нечеловечески, страшно, потом захрипел, а потом утопил все в сиянии своего любимого, совершенного цвета. Белизна враз выжгла мрак внутри комнаты, резким бликом в форме двери пролегла за порог, выхватив фигуру магессы невероятно четко, но лишь на миг - она отпустила портьеру и та спасла ее от нестерпимого света, где в средоточии пульсирующей белизны соткалось бесплотное и бесполое совершенно бесстрастное ангельское лицо.
- Вынужден попросить об одолжении, не прикасаться к моему телу, миледи. – Тихо и вовсе не ангельским тоном прошипело существо; густо-синие, почти черные глаза, несомненно, зрячие, неприязненно уставились на невидимую магессу за завесой плотной ткани. Медленно из белизны выступили очертания его тела – истинного облика чудовища, неприкрытого смертной плотью; демон был львом, на плоском лбу которого проступало человеческое лицо, а от лопаток до крестца вся спина шелестела сияющим горбом воздетых крыльев, словно слепленных друг с другом. По-собачьи усевшись на пол, Итре слегка опустил голову, чтобы своими человеческими глазами холодно взглянуть на портьеру, высокомерным молчанием требуя объяснений.
С алчностью наблюдала Лемора за мучительными корчами Итредеса, сражающегося со тьмой, надсадный вой найденыша в какой-то мере заменил ей вкус крови, которую она жаждала испить, терзая его плоть. Но процесс обретения демоном своего истинного вида заставил магессу, ненавидящую яркий свет, отшатнуться от проема: тонкая рука в черной перчатке поспешно отпустила ткань портьеры и та, упав, подарила Темной Маске хоть ненадежное, но все-таки спасение от ослепительной белизны. А заодно и лишило ее возможности увидеть во что в конечном итоге превратился демон. Его новый облик по-прежнему оставался для нее загадкой и свою просьбу-требование Итре адресовал уже гардине, за которой спряталась Владычица Теней.
Она долго молчала прежде чем ответить. Ласки, которые она походя ему расточала ничего не значили ни для нее, ни для него и Лемора поступила так скорее по привычке, нежели преследуя какие-то цели. Но теперь ей открылась правда, что возлагаемые на найденыша надежды рассыпаются в прах, истаивают как тени, которые бесследно испарились в сотворенном им обжигающем свете. До нее, наконец-то дошло: найденыш ничего для себя не ищет, ни к чему не стремиться, он пуст и тем доволен. Но возможно именно на это и стоит сделать ставку.
- Я пригласила тебя не для того, чтобы причинять неудобства, - Голос Леморы, доносившийся из-за тяжелой портьеры, звучал глухо, размыто и это лишало его выразительности. - Тебе неприятны мои прикосновения - их больше не будет. У меня нет желания лишать тебя свободы, то, что сейчас пришлось тебе испытать, было попыткой продемонстрировать мои возможности если бы я вдруг захотела сломать чью-то волю, добиться своих целей. Поверь, эта комната - лишь малая часть того, что мне доступно и будь на твоем месте кто-то другой, его муки превратились бы в бесконечную череду истязаний. Медленных смертей и жестоких воскрешений только для того, чтобы все повторилось сначала. Но мне была нужна твоя помощь, найденыш.
Голос Черной Маски затих, словно она давала Итередесу возможность осмыслить все ею сказанное. Ей было бы легче разговаривать с ним лицом к лицу, но пока сосуд Эксперо источал эту ослепительную белизну, она предпочитала держаться в привычном полумраке. Изгнанные из узилища, лишенного темных уголков, тени испуганно жались к подолу ее плаща и Лемора не то успокаивая своих слуг, не то успокаиваясь сама, касалась их пальцами, похоже не замечая, что большая часть ее неосознанной нежности доставалась тени Итре.
- Для начала, вернись в свое прежнее обличье, - приказала Владычица Теней, бросая недовольные взгляды на портьеру, сквозь которую лилось сияние. - А затем мы продолжим наш разговор.
Магесса лгала: ее не заботило в каком облике предстанет перед ней найденыш, пусть только исчезнет раздражающая белизна.
Ожидание тянулось, точно сияющие нити. Морда белоснежного чудовища приблизилась к самой ткани, но та не колыхалась от его дыхания, только слепящий свет неровной полосой мелькал в щели у пола. Итре не шевелился, ожидая, и он знал, что по ту сторону так же не шевелится и его визави, словно испуганная девчонка, словно заговорщица, что начертала на своей двери тайный знак кровью агнца и затаилась в темноте, боясь услышать шаги ангела, несущего меч.
И она заговорила, а он слушал, опустив косматую голову, будто в покаянии, трепетали, сливались и разделялись между собой тонкие крылья на его спине – словно сияющий костер от лопаток до пола, неподвижно было человеческое лицо, и только взгляд скользнул в сторону, в угол. Итре размышлял.
- Вы желаете запереть здесь Короля, миледи. – Наконец, шевельнулись бледные губы, и вежливое обращение звучало по-другому, не как изъявление покорности из уст безответного слуги, но как насмешка, - Вы желаете узнать, возможно ли это? Или вы уже знаете, что возможно? Вы желаете, чтобы я помог вам запереть его здесь и это в моих силах. Вы считаете, что, если мне отойдет Эмдах Гар, мое владычество не будет обременительным для вас и для ваших сородичей: я стану королем на своем утесе, вы станете править Виреттом.
Его монотонный голос, однако, не выдавал ни страсти, ни возбуждения – так о переворотах обычно не разговаривают. Он словно отстраненно рассуждал о прочитанном тексте: о начертании букв и о качестве пергамента, о мастерстве писца и о слоге, однако, как истинный слепец, не желал замечать смысла. И голос, тон этот, не лгал ни в чем. Не было притворства и не было игры, он на самом деле не чувствовал ничего, равнодушие захлестывало с головой, а ему еще и предстояло придумать, как заставить капризную магессу его выпустить.
Свет начал меркнуть, у предметов появились тени, медленно сияющий ангел стал несуразным зверем, потом и зверь растворился в темноте, став человеческой фигурой, замершей на пороге. И он не сдвинулся с места, терпеливо ожидая, когда Лемора протянет руку и коснется портьеры.
- Вы доверились мне, открыв свой замысел.
Итре склонил голову, совсем на манер своего чудовищного обличья, и, если бы магесса минутой раньше решилась увидеть его, то поняла бы, что демон так присматривается доступным ему восприятием, но нет, она не решилась подсмотреть и жест обречен был быть принятым за проявление покорности.
- Вы доверились мне, и я считаю себя вам обязанным за это доверие, но мне нечем отплатить вам, кроме как тем, чем платят подобные мне, я подарю вам правдивый ответ на вопрос, миледи. Хорошо подумайте, прежде чем его задать, ибо только один. А пока вы думаете, будьте так любезны, откройте, вы же не планируете занимать мною вечно свой сосуд Эксперо?
"Вы желаете запереть здесь Короля, миледи." Демон был умен и его догадка оказалась верной. Именно такой вариант собиралась озвучить ему Лемора. Запереть в сосуде Эксперо гвахэре. Надолго, а может быть и навсегда. Так, что найденыш был прав. Почти. За исключением одной маленькой поправки. В планы Черной Маски не входило менять одного хозяина на другого, пусть даже его главенство будет чисто номинальным. Власть - это категория, которой ни с кем не делятся и престол Виретта Лемора желала получить исключительно для себя. Но, Итредесу, разумеется, знать об этом совсем не обязательно.
- Ты уже дважды меня обманул, найденыш, - захихикала магесса и даже прыснула в кулачок, словно проказливая девчонка, которой удалось провести взрослого. - Первый раз когда уверял, что не имеешь никаких желаний, а сам потребовал не прикасаться к своему телу. Значит, все-таки желания у тебя есть. И во второй, когда пытался убедить, что неволя тебя не обременяет, а теперь требуешь свободы. Ах, Итредес, Итредес, как видишь, один из нас играет не по правилам. - В голосе Леморы прозвучала легкая укоризна: так любящая мать увещевает свое нерадивое дитя.
Она замолчала, пристально вглядываясь в разделяющую их портьеру, будто он мог увидеть ее обиженный взгляд и испытать раскаяние.
Тень Итредеса все так же льнула к ее одеянию и Темная Маска наклонилась, погружая чуть ли не по локоть руку в ее чернильную пустоту. Слабое пульсирование подсказывало магессе, что демон насторожен, но не испуган. Возможно, просто ждет когда и чем закончатся ее эксперименты над ним.
- Но я рискну и раскроюсь перед тобой. Смотри же, найденыш, не подведи меня. Третья ложь может оказаться для тебя фатальной. Я, действительно, хочу лишить Короля власти, заперев в сосуде Эксперо. Гвахэре сильнее меня, а значит может принудить исполнять свою волю. Я же ненавижу подчиняться. Очень может быть, тебе сложно понять что это значит, но подчинение для меня то же самое, что для тебя этот плен, созданный чужой прихотью. О свободе не задумываешься, пока ее у тебя не отнимут.
Выпростав руку из тени демона, Лемора осторожно, словно опасаясь ослепнуть, хотя уже заметила снижение интенсивности сияния, приподняла штору и встретилась с холодными пустыми глазами Итре. Им ничего не мешало видеть друг друга, какие-то несколько сантиметров разделяло их тела и тем не менее, он все еще был ее пленником.
- Мой вопрос будет до смешного прост, найденыш. Могу ли я на тебя рассчитывать?
Отредактировано Lemora (2015-02-05 21:11:30)
Безумица.
Итре не шевельнулся, пока слушал жуткие речи, чуть приглушенные портьерой, неподвижность была ему привычна, а язык движений – чужд, но все же в какой-то момент он нашел, что был бы не прочь свернуть собеседнице шею, темный безрассудный порыв, который как волна – накатывает и отползает прочь, ворча галькой и битым стеклом.
- Я полагал, что имеются в виду желания... глобального плана. – Когда он заговорил, в голосе, тем не менее, послышалось нечто, похожее на оправдание, угодливость чудовища, укрощенного тугим ошейником с шипами внутрь, - У меня и в мыслях не было ввести вас в заблуждение. Ложь – это так... неудобно.
Нет же, нет. Он не даст волю ярости, пусть это останется Ольдаду, которого здесь зовут странным словом, не имеющим значения в их языке и которое он носит как титул и как опостылевшую корону. Пусть это он изображает из себя короля, круша черепа на арене и воя от тоски в тумане за границей мира, обреченный возвращаться, посаженный на привязь простак, пойманный в ловушку странного договора с теми, кто умер девять веков тому назад. Тщеславный, как любой демон, Итре в своей персональной вселенной был одинок – сам себе начало, сам себе завершение, раб и венец творения в одном лице, в бесконечном мраке, в котором только пустота и медленные мысли точно причудливые рыбы, и лишь самого себя он слушал и слышал. Все прочее он переживет, оборотив невидящий взгляд внутрь себя и отмерив века, если понадобится, тысячелетия и никто не указ, никто не король, никто не господин ему. Все прочее – тлен, пыль, скорлупка, запущенная детской рукой в океан.
Долгий шорох и, как прикосновение, ее взгляд, ощущение почти физической близости и слепая тьма кривит бледные губы, не зная, как ответить.
- Нечестный вопрос, и любой ответ вы можете с гневом отбросить как неподходящий, миледи. – В голосе Итре послышался укор, а может, просто показалось, - Но я обещал дать честный ответ. В этом деле вы можете на меня положиться и быть уверенной, что я не предам. Слову демона не следует верить, оно не имеет ценности, однако я даю его, потому что у меня нет ничего, на чем я мог бы присягнуть в своей искренности.
звиняюсь, бред вышел ._.
Молчание во время всего монолога Итредеса далось Леморе непросто: хотелось возразить, отшутиться, в очередной раз принизить язвительным замечанием. Но она сдержалась. Под неподвижной маской не разомкнулись губы, не слетело с них даже короткого возгласа, тихого вздоха, а лишь цепкий взгляд, подобно крови, что непрестанно тянется по венам, ни разу не разорвал установленного контакта. Глаза в глаза. Зрачок в зрачок. Сила против силы.
И вот он замолчал. Долгожданный ответ получен. Что теперь? Черная Маска не спеша шагнула назад, словно растворяясь в полумраке дверного проема и портьера мягко упала на прежнее место.
Погрузившись в размышления, Лемора принялась мерить шагами зал и пламя свечей качалось, сопровождая каждое ее движение: огненные языки клонились, едва не облизывая шлейф плаща, но в последнюю минуту отшатывались, как бы испуганные собственной дерзостью.
Опустив голову, магесса подобно маятнику бродила взад и вперед и верные слуги-тени, сопровождавшие хозяйку в ее непрерывном перемещении слышали отдельные фразы, оброненные с ее губ тихим шепотом: "честный ответ"..."найденыш обманет"..."и все-таки, да или нет?"... "вероломства гвахэре мне не простит"... "да или нет?".
Сквозь прозрачный купол потолка уже виднелось черное небо с бегущими по нему ночными облаками, а раздумья Леморы все продолжались. Наконец, решение было принято, она остановилась. Несколько раз перевернув в пальцах ключ от сосуда Эксперо Владычица Теней громко позвала, обращаясь к шторе, что загораживала вход в комнату с плененным демоном.
- Итре, я жду тебя, можешь выйти!
Ее высокая фигура посреди дрожащего пламени свечей была похожа на темную бесстрастную статую, но Итредес без труда мог угадать как волнение штормовыми валами захлестывает магессу. Она поставила на карту все, что у нее было и теперь в его власти было принести ей победу или сокрушительное поражение.
Отредактировано Lemora (2015-02-10 23:45:57)
Он ждал и ожидание окрашивалось новыми, неясными до этой поры оттенками. Что? Он волновался? Хотел на волю? Прислушиваясь к шепоту Леморы, демон все яснее понимал, что да. Хотел. Здесь и сейчас именно страстно желал вырваться и больше не рисковать, не идти на поводу у любопытства и глупости, но также он знал, что она выпустит, и знал, что будет благодарен ей за то, что хоть что-то почувствовал.
Но этой благодарности недостаточно. Перешагнув через низкий порог, Итре оказался на воле, но, словно был и не рад ей, встал, не обернувшись к магессе, молча сцепил пальцы. Если она захотела играть с демоном, то будет играть до конца. И он, пожалуй, тоже сыграет.
- Благодарю за это доверие, миледи. – Он едва вспомнил, как это – улыбаться, наверное, получилось неловко и странно, - А теперь договоримся о цене. Как известно, все имеет стоимость, каждый поступок и каждая услуга, посему и моя помощь тоже вам во что-то обойдется. Я говорил, что у меня нет желаний, вы показали мне, что все же кое-что есть, так достаньте для меня то, чего я захочу еще сильнее, чем свободы, миледи Лемора, вот моя цена и вот мое слово.
В сущности он кажется еще совсем молодым, гораздо моложе многих ее бастардов. Каковы его познания о мире, о его устройстве, можно ли опереться на то, что с легкостью прогнется под давлением нажима более сильной воли? Или найденыш достаточно крепок и способен выстоять? Вопросы оставались, но решать их сейчас было уже поздно - она сделала свой выбор в его пользу. И если все получиться...
Он стоял и казался каким-то отстраненным, будто все происходящее не имело к нему никакого отношения. И Лемора могла бы в это поверить если бы он не произнес, то что ударило ее, словно пощечина. Как, он осмелился назначать цену, выдвигать условия и требовать их выполнения? А не он ли весь вечер убеждал, что ко всему равнодушен, ничего не хочет, не имеет целей? В таком случае он или нахал или отличный мистификатор. Или глупец. Скверно, если последнее.
Черная Маска качнулась, сделала несколько шагов вперед и оказалась прямо за его спиной.
- Торговаться с женщиной - это вульгарно и недостойно мужчины. Ты же сильнее, умнее и находишься в более выгодном положении, Итредес. - Голос Леморы вдруг превратился в нежное воркование, бьющее по самолюбию демона, в котором слабая женщина интуитивно ищет защитника. Рука потянулась, чтобы коснуться широкого плеча, но безвольно упала - магесса вспомнила его просьбу. - Ты разочаровываешь меня, найденыш.
Лемора направилась к лестнице, словно потеряв к нему всякий интерес, но остановилась на первой же ступеньке и обернулась. Жесткий взгляд окинул всю его высокую фигуру, длинные светлые волосы, скользнул по сильным рукам и вернулся к четкому профилю. Из него получился бы великолепный Владыка Мира: холодный, цепкий, упрямый. Ее даже посетила мысль, что будь у нее возможность совокупляться, она без раздумий отдала бы ему свое тело. Под маской по губам промелькнула горькая усмешка: какая ирония, ей как женщине недоступно единственное средство победить мужчину. К счастью, благодаря уму, у нее есть другие.
- Нет, Итредес, я не стану платить, потому что ты ни в чем не нуждаешься. Но не останусь и неблагодарной. Я окажу тебе услугу. Великую услугу. Дам тебе то, что ты хочешь. Ты мертв, но желаешь чувствовать себя живым. Хочешь испытывать боль и наслаждение, страх и бесстрашие, неуверенность и колебания и бесконечное чувство преодоления собственной слабости. Власти над самим собой.
Она подошла совсем близко и подняла лицо, скрытое маской, чтобы взглянуть в его незрячие глаза.
- Ты никогда не задумывался о том, почему гвахэре держит тебя рядом с собой? Для чего ты ему нужен? В чем твоя исключительность для Короля-Демона, которому наплевать на все и всех, для которого ничто, кроме власти не имеет ценности? Может быть он боится вернуть тебе то, что сам и отнял? Помоги мне, найденыш и ты поможешь себе вернуть утраченное Я. Стать нормальным живым существом, обуреваемым желаниями - это и есть то, что ты хочешь, Итре.
- Существа моей природы не являются мужчинами или женщинами, миледи. – На какое-то мгновение он решил, что ей нечем ответить, что магесса растеряна и эта растерянность нравилась Итре куда больше, чем ее ласковый тон, - А Виретт не знает приличий.
Он почувствовал движение воздуха и угадал ее жест, эту протянутую было руку по едва различимым отражениям и понял, почему движение оборвалось.
Что за угодливость, Лемора? Ты боишься?
Но не было страха. Были смутные желания, бурление неведомых ему чувств, мрак, в котором он был слеп, ибо это были не его чувства, не его желания. Цвета, которые не различает глаз, звуки, которые не различает ухо, язык, который единственный из всех не понимают мудрые демоны. И он стоял и тщетно пытался понять, настороженный и все еще раздраженный, не верил словам, но у него ничего не было, кроме ее слов, кроме лжи, ноздреватого янтаря среди морской пены.
Только слова...
Он вздрогнул, как от удара.
Задумывался. Сотни раз задумывался, отчего всевидящий демон, его собрат, наделенный в этом гнилом мире почти божественными возможностями, не желает говорить о том, что видит, а он видит, Итре знал, чуял его ложь каждый раз. Он знал, с самого начала знал, кого оставил при себе в своем замке на утесе, держал, не отпуская этой тайной и не ослаблял поводок, только дразнил редкими разговорами и полунамеками.
Есть причина. Несомненно, причина есть. Безжалостный скульптор, сотворивший из него-настоящего бессмысленную тварь, искалеченную пустотой, вложенной внутрь – у него должны были быть причины так поступить. Выхолостить все желания и не оставить ничего, чтобы сородич не смел зариться на то, что принадлежит ему единолично. На мир, который Король-демон себе не желал и не просил, но к которому он отныне прикован и без которого, похоже, обречен.
Но...
Единственная слеза скатилась по бледной щеке, ему никогда еще не было так больно болью, которой не знает тело. У него самого были причины избегать и не думать о том, что может быть и что будет, о том, что он изменился необратимо и больше нечего искать и вспоминать. Он не желал думать о том, что части его утрачены безвозвратно и уцелевший осколок обречен быть единственным, незавершенным и ущербным до конца времен.
- Мне не стать прежним, миледи. – Тихо произнес Итре, и в его голосе уже не было ни снисходительности, ни уверенности, - Ему незачем оставлять лазейку для собственного поражения... если я – творение его рук, целым мне уже не стать, и не будем об этом.
Отшатнувшись от магессы, он отошел на несколько шагов, не хотел находиться рядом, не хотел читать даже отголоски ее присутствия, и без того, казалось бы, легкого, как дыхание.
- Что еще вы предложите мне?.. Месть? Ложь? Хватит, Лемора. Я могу сделать это безо всякой причины.
Только новый виток отчаяния. Бессмысленное бытие. Точно так же, безо всякой причины, он мог бы ее убить сейчас, ибо сказаны все слова, все проронено, и семена, которые она засеяла неосторожной рукой в слепую пашню, были зубами дракона. Что поднимется оттуда, когда кровавый рассвет напоит их своей бестрепетной яростью?
Вы здесь » Black&White » Хранилище важных записей » Принеси ему то, что он хочет
